Спикерская Майкл Шелби 27.01.2019г.

1789

Добрый вечер, дорогая семья! Меня зовут Майк. Я ярый алкоголик и наркоман. Я сделаю необычную, такую паузу. Потому что, я протрезвел, здесь в Чикаго в 2000 году. Что произошло вот именно с русскоязычной группой, не Чикагской, а Российской, это отдельный маленький рассказ внутри рассказа. И я думаю, это будет иметь большой смысл именно для этой группы, в отношении языка.

Моя история, она совершенно не уникальная, я думаю, я уникален, но история моя не уникальная… Я родился в Питере. В возрасте шести недель, меня перевезли в Кисловодск. Я жил четырнадцать лет в Кисловодске. Бабушка, она диабетик, всегда готовила свое собственное вино. Я помогал убирать со стола… девять-десять лет, я помогал все убирать со стола, опустошал бокалы. У меня в семье алкоголиков нет, то есть ни отец, ни мать не алкоголики, бабушка не алкоголик. Дед по отцу, я его никогда в жизни не знал, я и отца-то не знал, как такого во. Они разошлись, мне было шесть месяцев. Только в восемнадцать лет, я встретил отца в первый раз в жизни. Мне некого было имитировать, но тогда я убирал все эти стаканчики и опустошал… Нормально все, ничего не блевал, не косило меня, не крутило… немножко тепло было в животе, все приятно, все плывет, все звучит нормально. И никаких проблем. Первый раз, я помню, совершенно конкретно мы специально скинулись по рублю втроем. Нам было двенадцать-тринадцать лет, и попросили алкоголика, который всегда околачивался на пятачке в Кисловодске, купить нам бутылку крепленого вина. Распили три пацана эту бутылку, блевнули, пошли на чердак… все закрутилось… все нормально, все в мире встало на свои места, совершенно нормально…

Я уехал из России, когда мне было четырнадцать лет. Приехал сюда, мне только-только-только исполнилось пятнадцать. Я в течении восемнадцати месяцев закончил школу. Потому что проучившись в России восемь лет, мне здесь двенадцать лет нечего было делать, то есть меня просто протестировали и в пятнадцать-шестнадцать с половиной лет, я прошел в колледж в шестнадцать лет. И в колледже, я конечно нашел таких же точно как и я. Тут же на месте встретил марихуанну, встретил гёрл-френд, все там нашел, в колледже. Всех встретил, познакомился с ними очень близко… Все было нормально. Вот интересное такое место). Я сам компьютерщик по профессии, во всяком случае, по колледжу. А гёрл-френд у меня была психолог, она была американка и так далее. В семнадцать с половиной лет, в первый год, так-то встречались четыре с половиной года, которые мы провели вместе в колледже. И в течениипервых шести месяцев, она мне говорит: -Знаешь, дорогой! У нас классно все с тобой, все ладится, ты нормальный человек… Но, так, как ты пьешь, это ненормально, совершенно ненормально. Так что, может быть… у нас вот есть, в колледже профессиональные  консультанты, терапевты и так далее. Бога ради, пожалуйста, сядь, поговори с человеком. Потому что, вот, то что ты делаешь, это ненормально!

Ну, естественно, я с ней не хочу рвать отношения, потому что она девченка классная, у нас все вместе идет, все отлично. Конечно, я пошел, что бы свою гёл-френд просто сохранить. Сел, поговорил с терапевтом. Первый вопрос: Сколько ты пьешь?… Ну, да, одну-две банки пива в неделю. Хм, у меня там двадцать четыре пустые банки пива, в моей машине валяются, за три дня. Врал… конечно.

​Закончил колледж. В девятнадцать с половиной лет, я закончил колледж, нашел работу. Пошел работать на Уо́лл-стрит в Мирра Лендж. Отличная работа. Со второго своего чека, съехал из дома, снял свою. Начал вставать на ноги. Начал жить в Нью-Йорке, прожил там восемь лет. Начал делать, все то, что я хотел делать, но не мог делать дома. Я начал делать в своей собственной квартире. Никто мне там не мешал, я ходил на работу. Я нормально приезжал на работу, на мотоцикле, в костюме. На Уолл-стрит, на пароме со Статен-Айленда. И на обратной дороге, очень интересно было, брать паром за 25 центов, и по дороге такой большой косяк выкуривать, и все было нормально…

Я встретил свою жену в мае восемьдесят седьмого года, и пять дней спустя, я сделал ей предложение. При этом был совершенно трезвый. Вот это единственный был момент. Я был с кольцом, но не обкуренный, совершенно трезвый. Она думала, что я обкуренный, сперва подумала, что я пошутил. Потом увидела кольцо, потом она его взяла, надела. Имежду прочим, кольцо до сих пор у нее на пальце. И поняла, что это не шутка… И в ответ- Да? Нет? Она посмотрела.. и так погладила меня по голове и на английском сказала «Itwill be alright» – Все будет отлично, Все будет нормально. Это был ее ответ. Это совершенно правильная, честная история, я ничего не придумываю. Такое не придумаешь, это из серии – Нарочно не придумаешь. И уехала со своим братом, кататься на велосипеде и пить вино во Францию, на три месяца, на лето. И вернувшись обратно, мы съехались. У нее была хорошая работа в Массачусетс, я все бросил, поехал за ней, и… Мы уже вместе с 87-го года, вот уже тридцать два года мы вместе. У нас двое детей, 25 и 23 года. Которые, Слава Богу, живут не с нами. То есть, мы свой родительский долг, в принципе выполнили. На данном этапе, нормальные, в отношении, не так как их родители, дети у меня более менее, нормальные. Как они получились такими, я не знаю. Я думаю, что  из-за этой Программы. Но это было нам нелегко. Мы начали, то есть мы прожили пару лет вместе 89-90 год, что-то как-то вдвоем, нам биологически захотелось детей. Практика идет, пытаемся. Практика идет нормально – результатов нет. Никаких детей нет, беременности нет…. Начали исследовать, что да как. Ну и, естественно нашли причину и вину, что и как, почему это не работает. Доктор говорит: – Никаких проблем! Есть малюсенькая проблема, 45 минут, и мы все у тебя там «починим», и не будет у тебя никаких проблем.

Все нормально, «починили», но вот первый раз в своей жизни, после вот такой маленькой, совершенно малюсенькой операции. Мне прописали болеутоляющие, такие хорошие болеутоляющие. Пару дней, будет у тебя дискомфорт, таблеточки попринимай, а остаток выкинь. Да ладно, сейчас… пойду я выкидывать… Нашли… Я же никогда такого не пробовал. Вот. Я предпочитал.. Хм. Я предпочитал текилу. Есть анекдот: – Что вы предпочитаете? А, что у вас есть сегодня? Что у вас есть, то я и предпочитаю, в два раза больше… Спасибо. Вот такие у меня предпочтения свои есть. Ну, и я такую маленькую операцию, которая должна была, буквально, два дня отдохнул и пошел бы обратно на работу. Я два с половиной месяца сидел на крыше, пил  текилу и глотал эти болеутоляющие таблетки. Ну и подсел, короче на эти таблетки. Доктор прописал.. Второй раз, третий выписываю. Он мне говорит,- Ну, это ж, ты не шею поломал? Там маленькая операция. И перестали прописывать мне таблетки.. Гады… Ну, я ж компьютерщик, умный, способный, я начал свои собственные рецепты себе делать. Последний рецепт получил, отсканировал и с этого рецепта начал уже штамповать свои собственные рецепты. И в течении двух с половиной лет. Все было нормально, я знал номера, я знал куда все это, на какие количества, на какие лекарства. Все было на месте. И потом, Бог меня наградил работой, как раз в то время, когда Берлинская стена упала, Россия открылась. Перестройка, туда-сюда, все это пошло. Я нашел отличную работу с английским банком, поехал с женой обратно в Москву. Ребенок у нас уже появился, жена забеременела через шесть месяцев после операции, и моя дочка родилась в 93-м году, а сын родился в 95-м году, по пьянке.. Да, мы праздновали Хэллоуин, и через девять месяцев, после 31 октября, он родился 27 июля. Так что, бывает и так.. Мы точно, конкретно знаем, как он появился, по ошибке. В Москве, работа была отличной, платили отлично. Платили за квартиру, еду. Два приезда обратно домой, навестить семью, два раза в год. Все оплачено, все деньги откладываются, потому что тратить деньги не на что совершенно. Тебя и кормят, и живешь забесплатно и так далее. И поняв, что я могу выполнять эту работу, вообще просто «во сне», хотя это была банковская работа, большие проекты… немецкие фирмы, великобританские, европейские фирмы, испанские, российские. Все это собиралось. «Норильский никель», один из моих больших проектов. Хорошо все это оплачивалось. Но, я так же узнал, что на Кавказе можно купить килограмм марихуаны, за 200 долларов. Отлично, я приехал на поезде, я же не идиот, я же не повезу это на самолете, я же не круглый дебил. Я сел на поезд и привез килограмм в Москву с собой. Таблетки, можно любые, если платить «зеленью», если платить долларами, вообще рецепты не нужны нафиг. Приходишь, вот 100 долларовая купюра – это твой рецепт. Проси, что хочешь, вот все что хочешь, тебе дадут без рецепта, никаких проблем. Ну, и пошло – и курить и колеса и колоться и напиться. Все что угодно. Два с половиной года вот такой жизни, и у меня тромб пошел в мозг. Меня косило налево, я полностью отключился с левой стороны, слюна потекла, мир перевернулся вертикально. То есть все видишь в двойняшках, но вертикально. И идешь по кругу, думаешь, что идешь прямо, а идешь по кругу. Меня привезли в госпиталь, пытались меня аспирином вылечить. Жена, сказала: – Нет, да он просто не выживет! У меня была такая страховка с работы, что меня на самолет посадили и вывезли в Хельсинки. Я был единственный пассажир на самолете, со своей беременной женой. В Хельсинки, меня за неделю откачали, тромбик этот сняли, все у меня прошло. Но закончился не только этот инцидент, закончилась и работа. Потому что люди поняли, с кем они имеют дело. Говорят, ты слишком большой риск для нас. Нет, Спасибо. Ты у нас человек умный, но нездоровый психически. Поэтому, До свидания!

Я потерял эту работу, и вернулся обратно в Нью-Йорк, как выяснилось, и там работы нет. Вернулся в Массачусетс, там тоже работы нет. Нашел работу в Коннектикут. Приехали туда с женой, нормально жили. Получил отличную, просто отличную, очень интересную работу. Технологически интересную, в финансовом отношении очень доходную работу. Все нормально, 5-6 месяцев, и я вернулся обратно к печатанью своих собственных рецептов и так далее. В декабре 97-го года это все закончилось, так как я просто обленился и не поменял номера на рецептах и один и тот же рецепт с одним и тем же номером сдал в двух разных аптеках. В первой аптеке мне дали мои 120 таблеток «Викодина», а во второй аптеке меня ждали двое полицейских с наручниками и забрали к себе на некоторое время. Познакомиться, да познакомились. Я никому об этомконечно же не сказал. И в феврале 98-го года я стоял перед судьей. И оказывается, что за два таких инцидента, по 8 лет за каждый, то есть 16 лет тюрьмы. Судья так посмотрел на меня и говорит: –  Я вообще не понимаю, что ты тут делаешь? Вот вроде у тебя двое детей, жена работает. У тебя нет вообще никаких соприкосновений. У тебя не было никаких преступлений, ты не преступник, ты не  убийца, ни грабитель. Мол, что ты здесь делаешь? Я сейчас же тебя в тюрьму отправлю на 16 лет. И мой адвокат, он встал так просто и положил мне руку на плечо, потом на голову, потом на рот. Мне говорит, молчи пожалуйста, не вставай, ни говори, просто мычи вот так как корова, и все будет нормально. Вы знаете, Господин судья, он не плохой человек. Он хороший человек, но он больной человек. Его не в тюрьму на 16 лет, а ему помочь нужно с медицинской точки зрения. Судья говорит: – Знаешь, столько вот таких больных дебилов за последнее время. Каждый день по восемь, девять, десять человек, больных вас приходит…  Но потому что у меня не было прежде арестов, никаких соприкосновений с судебными делами у меня никогда не было. Судья дал мне отсрочку на два года. Говорит: – Знаешь, что? Вот если я твою харю, твою рожу не увижу за два года, и ты даже штраф за парковку не получишь, все у тебя будет нормально. Ты полностью чистенький, никто тебя не арестовывал раньше. Но, ты должен пойти и вылечиться в АА. Нет, говорю, лучше пошлите меня на 16 лет в тюрьму. Он говорит: – Вот теперь я вижу, что ты дебил. И мой юрист, говорит – Ты, пожалуйста не демонстрируй свои способности настолько, лучше сиди и молчи, просто молчи! Я все сделаю!

А теперь, вы можете просто по календарю, чисто математически проследить. Что если я протрезвел 25 января 2000 года, а этот разговор с судьей имел место быть в феврале 98-го года. Даже угроза 16-ти лет тюрьмы… Я ничего не использовал, не трогал, ну может быть три-четыре месяца я продержался.. И я перестал делать рецепты… я переключился на героин. Это было нормальное решение с моей точки зрения, совершенно нормальное, здравое, финансовое позитивное решение. Я понимаю, что за подделку рецептов, тебя сажают в тюрьму, а покупать героин на улице, пожалуйста. Я же не идиот, я же не полный дебил, колоться никогда в жизни не буду, а только нюхать. Это прошло, заняло у меня примерно два месяца. Около полутора лет, я пил, курил, кололся и так далее. И когда жена меня уже в  третий раз поймала с иглой в вене. И говорит: – Знаешь, дорогой! Закончи, потому что я вижу, что ты уже просто не можешь этого не сделать. И со слезами на глазах – Неужели, ты просто не любишь ни меня, ни детей. Неужели это важнее тебе? Именно в это время…  Это не важнее, это неправильно вопрос поставлен. Потому что я очень люблю свою жену, я очень люблю своих детей. Но я не мог жить без героина, кокаина, текилы и водки. Просто моя «система» не работает без этого. Если не поставлять постоянно все эти вещества в мою «систему», я не могу работать, не могу кушать, меня несет, рвет. Здесь просто уже необходимо… Вы знаете, что необходимо пить, что бы функционировать. Не для того, что бы напиться, а для того, что бы функционировать. Мне это было необходимо. Я являюсь продуктом 7-ми реабилитационных центров. Я был там 7 раз, и не протрезвел там, к сожалению. Когда  жена меня поймала в третий раз и сказала. – Знаешь, что дорогой! Ты не можешь этого делать. У нас двое детей, три года, и пять лет. Это не может продолжаться, поэтому ты должен куда-то уйти. Я вижу, что ты уже не жилец. Поэтому, не дай Бог, что-то здесь произойдет. Я объяснил своей жене, сказал: – Что только «ногами вперед» я уйду из моего собственного дома. Поднялся на чердак, «вогнал» девять пакетов героина, и отъехал на шестнадцать часов. И проснулся – Что? Как? Почему? Когда она пришла и увидела что там. Говорит: – Нет, вот сейчас ты точно должен уйти! А если бы дети тебя нашли? Голубеньким… Я не имею ввиду ориентацию, я имею ввиду цвет кожи.

И пошли вот эти «танцы» реабилитационные. Я был в Хейзелтон в Миннесоте. Выгнали меня из Миннесоты во второй раз. Послали меня в Чикаго, была открытая койка у них. Я пролежал там три-четыре недели и меня выгнали из Хейзелтон Чикаго. Совершенно трезвым.. Просто потому что я свинья, в принципе.  Я даже трезвый, как трезвый человек, я не знаю как нормально  вести себя в обществе. Меня в АА, научили как вести себя как человек в обществе. А до этого, я не вел себя как человек, даже трезвый. Я поехал справлять 2000 год обратно в Коннектикут. Жена сказала – Ты не употребляешь? – Нет, не употребляю. Ну, ладно приезжай на пару дней, посмотрим, что и как.  Я неделю провел дома, мы отпраздновали Новый год, нолики прокрутились.. новое тысячелетие. Все отлично, все класс. Я должен был вернуться в Чикаго, так как я просто приехал в гости, это занимает меньше чем два часа долететь. Я летел в Чикаго, и мне так стало себя жалко.. Вот спят мои маленькие дети, там стоит мое уже выплаченное «Аудио», вот мой дом стоит, жена в нем одна живет. И я выпил очень отвратительную, теплую банку пива. И когда я приземлился в Чикаго, полтора часа спустя, я был просто невменяемый человек. Это было 7 января 2000-го года. Я так конкретно, хреново себя чувствовал, что я сам себе говорю, вот только сегодня в последний раз использую. Вот эта ночь, одна единственная ночь, когда я сам себе сказал – Да, вот завтра я завязываю!, продолжалась восемнадцать дней! До 25-го января.

Двадцать пятого января, я сидел со своим приятелем Троем (тоже «выкидыш» из Хейзелтон), еще один кадр, хотя у него много что было, он был из очень богатой семьи из Техасса. Его отец застрелился на Рождество, хотя был в нашем сообществе три с половиной года, но начал пить, на Рождество. Трой  в это время был дома, услышал выстрел, поднялся и нашел отца. 25-го января Трой уже вернулся из Техасса обратно с пакетом иголок и так далее. Мы взяли один пакет и разделили его на двоих. Он взял пол пакета, и я взял пол пакета. Я стою перед вами, разговариваю, а Тройне выжил. Через пятнадцать-двадцать секунд, пена изо рта, голубенький,  по цвету, и «отъехал» полностью. Что у него было? Он не в первый раз это использует, он можно сказать эксперт в этом деле. Знает что делать, как делать… Не выжил…  Поэтому, дата его смерти, это дата начала моего выздоровления – Двадцать пятое января.  Нас было четверо, мы все естественно разбежались от страха. А спустя пять-шесть дней, мне было еще плохо, у меня еще детокс идет. На похороны Троя, приехала его семья из Техаса, сестра его, какой-то большой директор в Голливуде. Вот стоит мать и две сестры, которые только на Рождество похоронили отца, и лежит Трой, 29 лет парню. Такой уровень горя человеческого, я в своей жизни не видел и не испытывал никогда. Увидел, насколько люди убиваются, насколько это большая потеря. Что значит, когда человек, такой как я, уходит из жизни матери или сестры, детей. Что это для них обозначает. Я никогда в жизни не молился, никогда в жизни не стоял на коленях. Я просто, даже не продумав, что я делаю. Я упал на колени перед гробом Троя, и просто начал просить … Кого? Что? Куда? Какого Бога? Высшую силу, просто напросто, ПОМОЧЬ МНЕ. Вопрос. Вот я задаю вопрос: – Вот почему для вас всех это работает? Вот у меня есть спонсор вроде. Отличный человек, итальянец. Убийца, провел семь лет в тюрьме. По пьяной драке, кто-то на него напал с ножом, он отобрал нож, зарезал человека и сел на семь лет, по самозащите. Вышел, шесть лет трезвости и спонсирует меня. Младше меня по возрасту. Вот почему для всех вас это работает? А я хожу на группы Хейзел, там Пасифик-групп туда, сюда… Вот Почему я Другой? Задается вопрос- идет ответ.

– А ты ничем не отличаешься! Ты такой же, как и они все! Просто они РАБОТАЮТ над Программой, а ты НЕТ. А ты просто сидишь и слушаешь, как другие люди работают над своей программой. Я встал на колени одним человеком, а поднялся другим человеком. Вот… так это произошло со мной. Вот как выключатель есть на стене.. Вот как будто выключатель, про который я даже не знал, что он существует. Этот выключатель.. Включился. С этого момента, я перестал пить. Я перестал колоться, меня не тянет. Но, я начал усиленно, форсировано работать с этой Программой. Я прошел все шаги со своим спонсором. Я писал четвертый шаг, я сделал пятый шаг. Мы сделали шестой и седьмой шаг. Первый, второй, третий шаг, я делал ежедневно. Я продолжаю делать, первый-второй-третий шаги седьмой шаг ежедневно, на коленях, каждый день. Мой каждый день начинается на коленях. Первый-второй-третий и седьмой шаг. Мой КАЖДЫЙ день! Это уже почти шесть тысяч восемьсот семьдесят пять дней подряд. Вот эта программа, она не меняется. Мой каждый день заканчивается на коленях. И это не ломает меня, совершенно не коробит, это нормально. Я не могу этого не сделать на данном этапе. И вот маленький отворот на Российскую группу, что и когда это поменялось. Это было лето 2000-го года в Чикаго. Мой спонсор выдергивает меня из Пасификгрупп в четверг. Говорит: – Бросай все что есть, и приезжай в аэропорт! У нас здесь группа сумасшедших семнадцать русских приехали, в аэропорту О-Хара сидят на чемоданах, по английски не говорят совершенно, «ни в зуб-ногой». Нам нужен переводчик. Мы заплатим за такси, срочно приезжай! Приезжаю… Сидят, семнадцать мудрых людей, разного возраста, из разных городов, с России, с Украины, отовсюду. Эта делегация приехала из России, на съезд Анонимных Алкоголиков в Миннесоте. И они… ну, они же мудрые люди, совершенно трезвые. Намного более трезвые, чем я. Они вычислили по финансам, что вместо того, что бы лететь в Миннесоту из Москвы, им намного выгоднее «Люфтганза», немецким рейсом, напрямую прилететь из Москвы в Чикаго, заарендовать караван машин, и «чесать» отсюда в Миннесоту. И они были так рады, что вот тут на русском, на английском говорит. С английским проблем нет, с русским тоже больших проблем у меня нет. Они так обрадовались.. И говорят: – Ну ты завтра утром с нами едешь в Миннесоту. Хм, я, как то не планировал в Миннесоту.  – А как же мы с языком тогда обойдемся без тебя? Нет, нет, ты короче едешь с нами в Миннесоту. Как? У меня ни денег, ни одежды нет. Я работаю за семь долларов в час, минимальная зарплата. Они мне говорят: – Ты не волнуйся! Открывают чемодан, а у них там колбаса. Серьезно, сухая колбаса в чемодане. Они приехали «затоваренные» полностью, вычислили, что им там три-четыре комнаты вполне хватит на семнадцать человек. Они будут спать в две-три смены, по три-четыре человека в кроватях, штабелями, на кухне, на полу, совершенно трезвые. Это серьезно, не смейтесь.  У меня еще восьми месяцев трезвости еще не было, это был июль-август, в январе я начал, и прошел шаги. И вот то, что я там увидел… нас там было примерно 82 тысячи человек, алкоголиков. Это был мой первый международный съезд Анонимных алкоголиков, который проходит каждые пять лет. Доживу до следующего года, будет мой пятый съезд. Когда ты видишь флаг любой страны, со всей планеты. Все страны, все языки, все религии, а Программа ОДНА! Программа совершенно ОДНА! Именно на этом съезде я потерял.. Сейчас объясню. У меня был там небольшой инцидент с членом Израильской делегации, он мне очень помог здорово. Вижу арабов, палестинцев, евреев, христиан, американцев, буддистов. Все вместе стоят на одной сцене со своими флагами. И я к нему подошел с вопросом. Он ортодоксальный еврей, доходит мне до пояса примерно. Он полностью в черном в шляпе, со всеми делами, все как положено, в отношении религии. И я начинаю задавать ему глупые вопросы. Он просто физически пихает меня в угол, и говорит: – Да ты просто поц! Ты идиот! Ты просто дебил! Задавая мне такие вопросы. Какое отношение религия имеет к выздоровлению, к этой программе? – Никакого совершенно отношения! Я забыл больше про религию, чем ты когда либо узнаешь в своей жизни. Я здесь не из-за своей религии! Дурак, ты! Я здесь, потому что я алкоголик! И ребята которые стоят рядом, из Саудовской Аравии, с Непала, они тоже алкоголики. Такие же как я, и такие же как ты! Религия, это для людей, которые боятся ада. А Духовность, для людей, которые уже побывали в аду. Не надо тебе больше лезть туда, не надо придумывать Высшую Силу! Не надо придумывать Религию, о которой ты ничего не знаешь. Используй то, что ты можешь понять своим маленьким умом, на данном этапе. Вот то что есть, то и используй. Тебе этого хватит. Для твоего маленького ума, тебе вот так этого хватит. Не надо тебе религию, зачем? Не замешивай сюда религию! Ради Бога! И мне это помогло, вот мне это здорово помогло! Ничего из того, что я знаю и выучил из этой Программы, за последние 19 лет, совершенно никаким образом не мешает мне, или моей семье ходить туда или сюда. Каждое воскресенье мы ходим в Universals churchпринимают всех, кого угодно, празднуют все праздники. Вот туда мы и ходим. А если мне хочется отпраздновать какие-то праздники специальные по моей традиционной религии. Я совершенно спокойно себя чувствую, когда праздную свои праздники. И ничего меня это совершенно не оскорбляет. Если есть Религия, которая помогает с Программой! Да, Бога ради! Да, Слава Богу! У вас хоть что-то есть. А что до остальных, нас, которые пришли в эту Программу вообще ни с чем. Религия, это опиум для народа, вот этому нас в СССР раньше учили. Какая Религия, в три часа ночи? Оказывается, что это приходит потом уже «опосля». Я закончу тем, что за 19 лет, я похоронил пятьдесят четыре человека. Пятьдесят четыре человека – это не шутка! Из них три человека – моя мать, мой отец и дядька не имели никакого отношения к этой Программе. У матери, был рак мозга, сгорела за восемнадцать месяцев. Отца, сбил автобус. А у дядьки, сердце.  Он копал огород, сердце подвело, и он уже этот огород не докопал.  В 2004 году, моей семьи в России не стало за 98 дней. Мой брат застрелился, пьяный и под кайфом, его нашла восемнадцатилетняя дочь. Отца сбил автобус, и дядька умер в огороде. Я не пил, я плакал, я по-моему ночевал у своего спонсора, не помню, что я делал, но не пил. Я приехал хоронить их в Россию, нашел собрания и в Нижнем Новгороде и в Кисловодске. Ходил на собрания, до похорон. И ребята, которые меня не знали, они никогда меня в жизни не видели, помогали мне. Я говорю: – Я не хочу пить! Потому что я знаю, будут поминки, после похорон будет полно водки, пива. Не хочу, не могу! Они говорят: – Знаешь, что? Мы с тобой пойдем. Мы тебя привезем, запаркуем машину. Будешь чувствовать себя неловко, выйди просто к машине. И мы тебя отвезем в гостиницу. Вот, ребята, которые никогда меня не видели. Встречали и помогли. Я не пил. Брата жалко, вот большинство из нас, я про себя говорю, про брата. Вот мы где-то уже стоим, на разводье. И у нас всегда есть выбор. Телефон в одной руке, а пистолет в другой руке. Я брату сказал, до того, как он это сделал. Бога ради, используй телефон. Ты знаешь, кто я, что я, и как найти, 24 часа в сутки звони мне, пожалуйста. Он выбрал пистолет. Я его понимаю, не одобряю, но я его понимаю.

Я не хочу делать такой выбор сегодня. Поэтому не хочу пить, я не хочу курить, я не хочу колоться, глотать колеса. Вот, чайку, нормально! Нарзанчику, совершенно нормально. Мне этого вполне хватит. Побывать со своими людьми, поговорить на своем языке. Как это было, как это есть. Сегодня Программа –  для меня ВСЕ! У меня в телефоне тысячу восемьсот шестьдесят номеров. Из них более тысячи двухсот номеров, это номера людей с программы. Со всей планеты. Я был на собраниях в Непале, в Германии, в Гонконге, в Перу. Мы приехал в Мексику, в Ла-Пасо, три недели тому назад. Я нашел англоговорящую группу в Ла-Пас, в Мексике. Отличные ребята, Программа работает в Мексике так же хорошо, как она работает здесь. Я вам за это отвечаю. Пошел на группу, отличные ребята, привезли меня домой, дали номера. Все нормально.

Я сегодня понимаю, что вот это моя семья. У меня есть семья, я женат, у меня дети, у меня есть двоюродная сестра в Нижнем Новгороде. Но вот мое ПЛЕМЯ, это алкоголики. Алкоголиков и наркоманов, я понимаю. Когда они говорят, я их понимаю. Когда я говорю… Нормальные люди, послушав такую историю, они отодвинуться на три-четыре шага в сторону, Увидев дырки у меня в венах, а они у меня везде. Особенно, когда загораю летом, у меня они по ногам, в шею я кололся, я весь продырявлен. Люди видят меня и понимают, что я не родился с этими дырками в венах. А поговорив об этом здесь, люди говорят: – Okay! Я понимаю! Похлопают по голове, погладят, обнимут. Скажут:  – Не пей. Не колись. Приходи обратно, завтра!

Я надеюсь, что доживу до завтра. Трезвый, будет 19 лет. Спасибо Вам!


У нас появился свой чат в Телеграм!
Вы можете вступить в чат и задать свои вопросы анонимно: @aakaz_chat


Подпишись на наш канал в Телеграм и получай новые статьи сразу после публикации: @aakaz_kz